"Всех, кто относится к ученым и находится выше их, следует направлять в должное русло с помощью ли и музыки, а простой народ следует приводить к порядку с помощью законов". Сюнь-Цзы
У китайцев естественное для нас религиозно-мифологическое восприятие мира было заменено этико-ритуальными принципами, что является уникальной характеристикой их цивилизации. Сложившись в древности этот социокультурный генотип принципиально не менялся и благополучно адаптировал любое влияние извне, обеспечив непрерывность социально-политической структуры и всей культуры в целом.
Процесс вытеснения религиозного и мифологического этико-ритуальными нормами продолжался до появления Конфуцианского учения, которое и зафиксировало ситуацию. Конфуцианству удалось фактически на лингвистическом уровне слиться в сознании людей с "ученостью" вообще. Этому помогло и то, что этика не была вычленена в отдельное направление, а была органической частью знания вообще, и мировоззрения в принципе. Как следствие, даже оппозиционные некоторое время конфуцианству буддизм и даосизм оперировали теми же моральными установками и нормами. Любой китаец всегда оставался носителем принципов конфуцианского комплекса этико-ритуальных норм.А вот место логики в качестве познавательной модели заняла нумерология. "Не обладавшая атрибутами научности... нумерологическая методолгия в Китае препятствовала формированию собственно научной методологии". Отчасти отсюда, мол, отставание в научном прогрессе.
Несомненно, что научность входящих в сборник работ зачастую превосходила как мои способности восприятия, так и степень моего любопытства, поскольку некоторые авторы оперируют слишком заковыристыми терминами и погружаются слишком глубоко в частности.
Другое дело, что делают это далеко не все. Отчего-то одни способны выражать свои мысли ясно и понятно, а другим не жить без тайнописи. Поэтому одни работы читаются легко, другие вообще написаны не для чтения.
С пониманием государственной системы, как основанной на этике, полемизирует одна из статей, противопоставляя бюрократический аппарат и императора, фигура которого, согласно автору в находится как бы вне пределов этики.
В другой мы находим анализ подношений и дарений через надписи на сосудах, и рассмотрение эволюции восприятия этой практики - как дар становится благодеянием, полученной благодатью, ценной самой по себе, без привязки к предмету дарения. А дар - это много, это - благодать, счастье, но это и ничтожно мало, если сводится к конкретному дарению, и потому требует все новых и новых актов.
Кстати, именно практика дарений вытеснила человеческие жертвоприношения.
Еще в одной статье прослеживаются взаимоотношения императорского двора и удельных князей через призму церемоний, через соотношение традиционных и правовых норм.
От общих традиций авторы переходят к даосским, конфуцианским и буддийским.
Забавно, что на Запад чань/дзэн пришел как квинтэссенция свободы от чужого мнения. Так сказать «Встретишь Будду — убей Будду, встретишь патриарха — убей патриарха, встретишь святого — убей святого, встретишь отца и мать — убей отца и мать, встретишь родича — убей и родича. Лишь так достигнешь ты просветления и избавления от бренности бытия»
Все персонажи из канона только и делают, что говорят шарадами и щелкают коаны как семечки, презрев условности. Но вот прекрасная иллюстрация, как на самом деле быстро протухают все революционные движения - статья о чаньских ритуалах, откуда мы почерпнем насколько несвободным и закостенелым вскоре стал дух учения в монастырях чань. Куда там армии, тут прописано как мыть чашки, как сворачивать полотенца, как просыпаться, как входить в зал. Система запретов регламентирует каждое движение монаха, а там и саму мысль.
Все протестное, новаторское содержание выхолостилось и превратилось в фикцию, в профанацию, в мертвый ритуал.
Не может не порадовать преданность культурной традиции:
В 548 г. до н.э. некий сановник Цуй Чжу убил правителя княжества Ци. Главный историограф княжества так и записал в летопись "Цуй Чжу убил своего князя". Убийца разгневался и убил историографа. Тогда два его брата повторили эту запись. Цуй Чзу казнил и их. Последний брат написал ту же фразу и Чуй Чжу уже не осмелился его убить. Историограф из Южного Китая узнав о казни придворного историографа и его братьев отправился в путь, чтобы сделать ту же запись и поехал назад только тогда, когда узнал, что младший брат это уже сделал.
Прекрасны и ритуалы, связанные со смертью:
"Растрепанные, кое-как одетые, немытые, родственники умершего изображают крайнюю степень горя и скорби, самое высшее выражение которой - рыдания с подпрыгиваниями. По случаю смерти князя подпрыгивания продолжались семь дней, сановника - пять, обычного чиновника - три дня."
А после смерти, старший из родственников взбирался на крышу и громко призывал душу покойника вернуться обратно в тело.
А к шестидесятилетию почтительный сын должен подарить такую нужную вещь как гроб, который регулярно обновлялся, тем чаще, чем старше становились родители.
А еще почтительный сын, если его непутевый отец ведет себя неподобающе, должен уговаривать отца стать на стезю добродетели не менее трех раз и лишь потом пустить в ход "слезы и вопли".
Считалось, что император распространяет благо и милость ("любовь-милость") на всех жителей Поднебесной в таком избытке, что "августейшие милости следовало полагать столь огромными, что возможность отплатить за них становилась практический нереальной, превращая старания "подданных" на государственной службе в ряд отчаянных, но безнадежных попыток". Речь о том, что само Небо избирает Императора, как обладателя силой "дэ", именно император прежде всего своим "недеянием" способствует процветанию земли и людей, и все жители должны быть благодарны и изо всех сил стараться отблагодарить императора своей деятельностью.
Самые забористые факты я привел. А так книжка для энтузиастов и специалистов, праздным туристам в таком Китае делать нечего.
Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник статей
6-7/10
★★★✩✩
Комментариев нет:
Отправить комментарий