Книги. Империя и Могущество

Эта книга Алексея Миллера представляет собой сборник эссе на различные темы в рамках одной генеральной - национальный вопрос в Российской империи. Работа любопытная, поэтому попробуем тезисно пересказать содержание. История Российской империи в рамках исторической науки никогда толком не рассматривалась в плане взаимоотношений "центр-окраина". Сначала изучение шло по линиям "Центр", "Власть", "Государство", а после обретения независимости национальные государства стали изучать историю с точки зрения их предзаданности и противостояния Империи, произрастания из под устаревших "имперских" форм новых ростков "наций" на неких исконных национальных территориях.

При этом Миллер критикует региональный подход, буде понимание, что такое "регион", весьма затруднено тем, что представление о регионе, его границ, всегда лежит в пространстве воображаемого, весьма субъективно, телеологично и условно. Он противопоставляет ему ситуационный подход.

То есть, упростив, суть в том, что изучая до сих пор империю, исследователи из предвзятости или по слабости методологии всегда изучали ее искаженно, неполно, концентрируясь на одном акторе, примитивизируя сложную картину взаимоотношений имперского центра и провинции.

Книга. Северо-Запад. Город зверя

Муркоковый марс - это копия Берроуза, низкобюджетной глупой фантастики начала прошлого века. Она была плохой литературой еще в те времена, и воспроизводство ее Муркоком в 60-е выглядит нелепо. Выстроено это по тем же дешевым канонам и лекалам - через письмо или диалог автор узнает НЕБЫВАЛУЮ УДИВИТЕЛЬНУЮ НЕВЕРОЯТНУЮ ИСТОРИЮ! Умница-красавица Майкл Кейн испытывает на себе транслятор вещества и почему-то оказывается на Марсе прошлого. Где находит полуголую принцессу, высокую цивилизацию с мечами и немножко чудовищ.

Все ходят голые, "потому что одежда не нужна" - при этом в течении суток температура резко меняется. Все носят мечи на перевязи, без ножен. Муркок вообще понимает к чему это приведет?  Местные цивилизации как бы высокоразвитые - хотя сами имеют низкий технический уровень, поэтому в чем же эта развитость проявляется, непонятно.

Вот персонажи заявляют, что не смогли найти ни одной машины для борьбы с чумой, хотя вообще не представляют принципы и характер работы многочисленных машин. Как же вы  проверяли - подходят они или нет?

Герой убивает противника, у которого меч закреплен на ручном браслете, но тут же об этом забывает, спокойно берет меч и рубится дальше.

Вот "близорукие" рыбы "пытаются схватить" героев на корабле.

Ну да это все просто глупости, их много, их можно простить, но как простишь низкий художественный уровень?

Бедный язык, бедный антураж, персонажи одномерны и неизменны, таинственные расы здесь - люди-кошечки, люди-собачечки, люди-синие, люди-желтые, люди-паучки. Эта трилогия кажется написанной малообразованным подростком, и представляете сколько еще можно было создать новых рас, знай он больше видов зверей и насекомых?

Кабы не нагота, было бы это произведение для маленьких детей - ручка контрастности вывернута на максимум, решения и образы дурны, все плоско, все раздражающе примитивно. Это не простота, а именно примитив, происходящий от низкого уровня мастерства.

Чрезвычайно тяжело эту дрянь было перечитывать, словно жуешь траву.

Майкл Муркок
Город зверя
5

★✩✩✩✩

Трилогия опубликована в 1965 году. Это первый крупный опыт Муркока.

Книга. Между Аней и Петей

Веселая царица Была Елисавет: Поет и веселится, Порядка только нет А. К. Толстой

У Елизаветы два друга: Конь, и тот, кто во сне. За шторами вечный покой, шелест дождя, А там, как всегда, воскресенье, И свечи, и праздник, И лето, и смех, И то, что нельзя... Б.Б. Гребенщиков

Мне все же кажется, что подзаголовок про борьбу за наследие несколько не к месту оказался. В книге речь идет не cтолько о борьбе, но вообще о развитии государства, в основном в Елизаветинские времена во всех его многообразных аспектах.

Автор последовательно описывает обстановку до переворота, переворот, приведший к власти Елизавету, ее окружение, вольности дворянству, Семилетнюю войну. Население - 19 миллионов, в в городах не более 600 тысяч, 63% населения - крепостные. Эксплуатация усиливается, дворянство вот-вот получит официальное разрешение ничего не делать, а страна развивается, в экономике, в искусстве, в военных делах все пока неплохо, возможности феодального хозяйствования еще не исчерпаны. Шуваловы, Бестужев, Разумовские, Воронцов рулят, крутят и вертят. Сама дочь Петра - красавица, любительница веселья, балов, театра, активно эксплуатирует образ дочери папы, хотя сама особыми талантами не блещет.

Весьма дотошная, сурьезная, добротная вещь - а интриги и войнушки украшают любую книгу. Несколько не хватает легкости что ли, парения мысли, мастерства сказаний, увы.

Е.В.Анисимов
Россия в середине XVIII века: Борьба за наследие Петра
6,5-7

★★★★✩

Книги. Герой-многостаночник и проппащие сказки

"Ну и рожа у тебя Шарапов"                                                                  Место встречи изменить нельзя "Какая отвратительная рожа!" Джентльмены удачи Уж не знаю, что дала эта книга науке, но имя у нее громкое, слава широкая. И да, якобы благодаря ей появились вот такие, как есть, "Звездные войны". Ходила такая байка и об этом принято было вставить пару строк при удобном случае. Собственно, наверное, отсюда и широкая известность. Кабы Лукас обронил когда-то, что сагу свою создал только благодаря "Орфографии малого русского языка для добрых школьников Заполярья 5 класса прочности", быть бы орфографии культовой вещью.

Я долго сдерживался, но, когда даже несмышлёный в этих делах знакомый-программист ее взял и прочитал, тут уж я не удержался ибо негоже нам держаться позади каких-то там программистов.

Вроде бы, автор "использовал в книге теории Фрейда, Юнга, Арнольда Ван Геннепа, а также исследования этнографов Джеймса Джорджа Фрэзера и Франца Боаса и психолога Отто Ранка" и сообразил, что "Большинство мифов имеют общую сюжетную структуру — путешествие архетипического героя, мономиф", и в рамках этой структуры любой герой проходит одни и те же этапы/испытания. И вот Кэмпбелл в своем "Тысячеликом герое" ака "Герое с тысячей лиц"  данную теорию толкует и иллюстрирует.

Книга производит странное впечатление. Перед нами анализ мифов не столько с точки зрения филологии, истории, литературоведения, антропологии, нет. Главный инструмент автора - психоанализ, который он почему-то называет наукой. Оттого весь этот труд оставляет впечатление какой-то зыбкости, нечеткости, недооформленности.