Книга. Сомнамбулический поиск любви

– Видите ли… Я душевнобольной, – сказал парторг решительно, но тут же поправился: – Точнее, не душевнобольной, а сумасшедший. Так будет правильнее. Душа-то у меня здоровая, душа как душа. Обычная. Да и нет, собственно, никакой души, это все поповские, так сказать… Ну да ладно. А вот ум – с умом не все в порядке. Ум, в общем-то, совершенно вышел из строя. Как же все-таки подзаебала меня эта вся сказочность, фольклор этот ебаный! – подумал он с оттенком раздражения, но тут же осадил себя: – Впрочем, так нужно. Иначе как с немцами бороться? Против них сила нужна, поэтому все годится, что на силу работает. А на силу не такие вещи работают, на которые смотреть приятно.

Меня заворожило это дивное название, когда я наткнулся на него в рубрике книжных рецензий журнала "ОМ". Его незримая сила заставила меня добавить это имя в свой список сакральных имен и вскоре мой папа привез из Харькова первый том романа, наряду с "Голубым салом", "Книгой мертвых" и чем-то еще столь ж необходимом в домашнем хозяйстве. 

Когда я ее прочитал то ох_ел настолько, что дал книгу приятелю, он зачем-то своему приятелю, книжку они истрепали, в общем ох_ли все, кто ее читал. Трудно не впечатлиться, когда молод.

Парторг завода Владимир Дунаев, получив контузию в начале войны, попадает в изнанку мира, где превращается в мага и сражается с враждебными магами за нашу Советскую Родину, ну или просто масштабно бредит. Герои чужеземных авторских сказок противостоят нашим народным сказкам. Сам Дунаев превращается в Колобка, враги здесь тоже в образах из детской культуры - Мумий-тролли, Карлсон, Мэрри Поппинс, Питер Пэн и Венди, Алиса, Пиноккио, Айболит-Дулитл, Чипполино.  С одной стороны они всячески друг друга уничтожают и кривляются, а с другой стороны, это просто игра, и они даже не совсем враги, и все они останутся навсегда. Все происходящее при этом иллюзорно, галлюцинаторно, балансирует между психозом и анекдотом, и существует в пространстве густо насыщенном обсценной лексикой. 

Фабула - мистический боевик, фэнтези, когда герой вдруг преисполняется могущества и обучается им пользоваться, сражаясь со зловещими врагами-захватчиками. Но это, если бы убрать все языковые игры, концептуализм и многомерный мат. Здесь каждая строчка непрочная, каждый образ может в любой момент распасться, обернувшись чем-то иным. Слово "галлюцинации" используется довольно часто, подталкивая читателя определить так саму прозу. Книга сама дает подсказки для определения, кроме галлюцинаций, важное слово "промежуток" - здесь это такие особые области магического мира. Книга занимает промежуточное положение между жанрами и настроениями, между пародией и боевиком, между графоманией и литературным мастерством, между мейнстримом и андеграундом, между сочинением еретическим и апокрифом.

Тут беспорядочный нарратив, но с языковой материей все в порядке, часто смешно, часто странно, это пространство языкового буйства. Здешний слог порождает ощущение размытости, нечеткости - это череда снов вложенных в сны, перемешанных с другими снами, снов беспокойных, болезненных.

Книга кажется несколько странной и внеформатной, более трудноопределимой, чем Пелевин и Сорокин 90-х.

Первый том сделан очень приятно, а вот вышедший через пару лет второй напечатан был на дурной бумаге, в другом формате. Отчасти потому, отчасти из-за того, что он не так-то и нужен, да и Ануфриев выпал из гнезда, но второй том кажется более сухим, тяжелым, медленным, и хотя в этом творожном веществе вспыхивают вкусные изюминки, но ощущение, как будто ты уже переел. И если первый том пролетает как мгновенное помутнение рассудка, второй тянется как болезненный бред.

Эта штука яркая, оскорбительная, грубая и веселая, очень интересный литературный опыт игр в таком нестабильном пространстве русского языка.

Сергей Ануфриев, Павел Пепперштейн
Мифогенная любовь каст. Том первый 
7,5
Павел Пепперштейн
Мифогенная любовь каст. Том второй 
6,5

✦✦✦✦✧

Вот тут древнее интервью

Второй том, кстати, опирается на Силу Востока - Дунаев подбирает команду героев - нелепо-гротескные отражения Ша Сэна, Чжу Ба Цзэ и Сунь Укуна из "Путешествия на Запад".

Книга. Северо-Запад. Меч и Радуга

Юный рыцарь Хелот, только-только выбравшись из каземата, тут же вляпывается в дела Шервуда - бесконечных разборок разбойников и рыцарей, и все было бы ничего, пока в эти края не забрел бродячий маг и демиург, а чужие миры вдруг не стали ближе. Вещь бодрая, энергичная, легкая, не без юмора и без дамских нюней. Куда лучше, чем многие "мэтры" в серии. Когда я ее читал в первый раз, несколько раз насторожился, уж больно местами "по-нашему" выходило, прямо родные березки перед глазами. А сейчас, уж конечно, весь расклад понятен - "Милосердие - поповское слово!" - чеканит а-ля Глеб Жеглов здешний сарацин. Рыцари и святые отцы пытаются вести себя "интеллигентно", хотя им редко это удается. Собственно, это и есть наши позднесоветские граждане, обряженные в костюмы и латы сказочного Шервуда, это такой  советско-робингудовский фольклор - все пьют просто сказочно, разговаривают цитатами из советского кино, рефлексируют.

– Давай поговорим как интеллигент с интеллигентом, – предложил отец Тук. – Тоска с этим мужичьем. Тьфу! Никакого политесу, ограниченные люди...

Из этого краткого, но выразительного заявления Хелот сделал совершенно правильный вывод о том, что монах успел с утра разругаться со своим неразлучным другом Малюткой Джоном.

Оба помолчали, настраиваясь на интеллектуальное общение.

– Осень... – уронил отец Тук многозначительно.

– Да, – отозвался Хелот. – Вот, наступила... листья падают...

Вроде бы со всем здесь порядок - юмор, динамика, забавные персонажи, но все же чего-то не хватает. Может, серьезности? 

Конечно, автор чуток в конце впадает в сентиментальность. Женщины...

Мэделайн Симонс
Меч и Радуга: Сага о Хелоте из Лангедока
6,5-7

★★★★✩

В миру зовут эту Симонс Елена Хаецкая, а книжку издали в 1993 году

Книги. Северо-Запад. Властелин колец и Сильмариллион

Еще пара-тройка книг о которых и говорить неинтересно, потому что ничего оригинального мне точно не сказать, а знают их все, пусть даже по фильмам.  "Властелин колец" в 13 лет меня ошеломил и захватил, тем паче, что я очень долго не мог узнать, чем же все закончилось, но очень быстро он стал слегка раздражать, а его популярность еще больше заставляла от этого произведения дистанцироваться. Это несомненно веха и большой эпос с привязкой к западноевропейским легендам, но на христианской этической основе. А Единое Кольцо - это, пожалуй, и Кольцо нибелунга и Антиграаль одновременно, в общем, синтез язычества и христианства в рамках европейской традиции.

Книга довольно динамична, хотя местами действие провисает. Масштабность мира по тем временам была значительна, но с тех пор понаписано столько, что книга уже кажется посвященной каким-то локальным незначительным событиям. Тем более, что Толкин склонен описывать порывы духа, но не сражения. Перевод в целом звучит неплохо (насколько он верен не могу судить).  Трехтомник был оформлен очень недурными рисунками Гордеева. Меня всегда раздражала патетичность и дихотомичность Толкина, в меньшей мере в романе, куда как сильнее в "Сильмариллионе".

Зло пусть масштабно, но всегда слабо, ничтожно, глупо, жалко, трусливо, неумело. Это всегда количество, но никогда качество. Для Толкина будто важна не столько победа над Злом, сколько Посрамление Зла. Мелькор-Моргот - все время всех боится, он самый сильный, но многие ему равны по силе и он боится. Вот он снова боится. Еще завидует. Но боится. Теряет все время силу и боится. Зло все время не просто побеждается, оно унижается. Оно часто выглядит таким слабым, несчастным, что ему поневоле сочувствуешь. "Сильмариллион" - кажется одновременно пафосным и неуклюжим.

Казалось бы - перед нами военная история, но какая-то смазанная. Может быть, это следствие скрещивания христианского мифа - с добрым богом, моральным выбором, жертвованием, искушениями и языческого Рока - то ли из греков, а больше из скандинавов. Турин Турамбар - прямо Сигурд и Эдип в одном лице. Роковой меч, проклятие, печать Рока и кровосмешение прилагаются. Все достоинства "Сильмариллиона" - недостатки. Прописанный мир - это избыточно переполненное сказочными именами и названиями полотно. Вся эта романтика с вечно поющими эльфами и тоской по утраченному тоже не по мне.  Нужно очень любить Толкина, чтобы восхищаться его работами. Я просто уважаю.

Дж.Р.Р.Толкин
Властелин колец
7-7,5

★★★★✩

Дж.Р.Р.Толкин
Сильмариллион
6,5

★★★✩✩

"Властелин колец" начал выходить в 1955 году, "Сильмариллион" опубликован в 1977.

Книги. Алиса там и тут

Первой с начала времен Алисой была Алиса Софийская - большая синяя книжка 1967 года выпуска издательства "София" из братской Болгарии без потерянной суперобложки. Первая работа Демуровой, ставшая классической. Впоследствии перевод был переработан и, если сравнить эту книгу с академическим изданием, заметишь, что подкотик стал черепахой Квази, котлеты превратились к кренделя, даже "картинок и разговоров" не осталось, стишки тоже поменяли вид. Книжка стала любимой в столь юном, может быть, даже бессознательном возрасте, что эта любовь воспринималась мною, как имманентная и я никогда не рефлексировал по этому поводу, что, да почему. "Алиса, это Илья. Илья, это Алиса. Унесите Илью".

Столь живая и веселая игра слов, складывающихся в калейдоскопе смыслов в многоцветные узоры, кажется мне чем-то столь прекрасным и ярким, даже жизненно необходимым, что превращает это произведение в нравственный ориентир. Именно потому я люблю рубить головы и есть пудинги. Композиционно первая часть выглядит, конечно, несколько грубоватым экспромтом, пусть и искусно сделанным, скажем, повторы с изменением роста явно затянуты. Но все равно она прекрасна самой прекрасной прекрасностью. Как мог Брэдбери считать ее холодной и жестокой, я не понимаю. Вся жестокость тут не настоящая, не страшная, а гротескная. Может быть, он просто завидовал, что Страну Чудес первыми обнаружили англичане, а не американцы?

Льюис Кэрролл
Алиса в Стране Чудес. Алиса в Зазеркалье ("Наука" 1991, перевод Нины Демуровой)
9/10

✪✦✹★➤

Книга. Талейран, Талейран, Талейранище!

Талейран был замечательный подлец и талантливый интриган, умнейший дядька, жадный предатель, коррупционер, взяточник и любитель роскоши. О Талейране мы всегда узнаем из книжек о Наполеоне, но что здесь есть такого, чтобы добавить к его образу, чего мы не знали? В общем-то все правильно, а вот только что-то не то. То ли голоса нет, то ли композиция блеклая. Написано как-то без азарта, без чувств, тускло как-то. Автор вязнет в блеклых частностях, так что отдельные главы кажутся невнятными и бестолковыми. В них ни главный герой не выражен, ни исторические события не высвечены.

Пресная книжка вышла, слов много, а образов нет.

Ю.В.Борисов
Шарль-Морис Талейран
6-6,5

★★★✩✩

Отдельно впечатляют дурные врезки "из современности", когда автор болтает с французами о Талейране.