Время от времени возникает необходимость сослаться на незыблемые авторитеты, продемонстрировать связь с высокой культурой, погрузиться в глубь истории и козырять потом именами. Ну и вообще, нужно иногда заглядывать в стародавнее, чтобы узнать всю-всю правду, что там вообще было на самом деле. В серии "Литературные памятники" вся-вся правда активно выходила в печать...
Гальфрид Монмутский - отчаянный плут и врунишка, плетет небылицы с самозабвением, его работа это смешение легенд, мифов, собственных выдумок и исторических фактов*. Зато он был тем, кто продвинул в Культуру Артура и Мерлина. За последнего он даже написал пророчества. Можно было бы даже сказать как-нибудь так: Мерлин пророчества рек в поэтической форме Их нам поведал благочестивый Гальфрид Монмутский То презабавная выдалась смесь из дурацких знамений Вздора, нелепиц, вранья и выдумок праздных И для истории бриттов могучих Книги его почти не имеют значенья Редкие факты тонут в пучине незнанья |  |
 | Его "история Британии" это просто нанизывание однотипных вождей и стереотипных войн, будто под копирку, страница за страницей. Пророчества** построены по тому же принципу, но замутнены многозначительностью и невнятицей "Красный дракон придет из лесов Калидонских, он схватится с Черным Вепрем и погонит его прочь. Звезда падет на Востоке и восстанут тевтоны, криком огласит весь мир Дева Пучины и отключатся айфоны". Несмотря на крошки правды, это не историческое, а литературное произведение. Мне было откровенно скучно. |
Гальфрид Монмутский
История бриттов. Жизнь Мерлина
6,5
★★★✩✩
А вот о чемпионе Ирландии по всём дисциплинам - Кухулине, о других чемпионах помельче даже трудно что-то сказать. Очень странное построение текстов, очень странная риторика, интонации, странная логика поступков, все кажется таким чужеродным, что как нечто связное не воспринимается. Одна из причин - специалистам так и осталось непонятным многое из того, о чем идет речь. Хотя Кухулин и его прыжок лосося*** всплывают тут и там, знать его биографию необходимо, но увы, с первой попытки плохо зашло. Отчасти это может быть связано с форматом книги, ряд изданий в серии печатался где-то в стороне от магистральных трасс, эта работа маленькая, в ладонь, такое отступление от стандарта раздражает. |  |
Похищение быка из Куальнге
6,5
★★★✩✩
Как мы помним из Гуревича, каждый человек - это его род, так что здесь перед нами бесконечные сплетения родственных связей, перед каждым и за каждым стоит цепочка рода, поэтому каждый тут сын того-то, брат сего-то, отец третьего. Здешние любят друг друга кромсать. Можно из-за угла или в большинстве - убивать так вовсе не зазорно. Не зазорно, но, даже если напали на тебя, убивать дорого - могут изгнать или потребовать виру. Греттир - этим и занимается, убивает в свое удовольствие, направо и налево, с закрытыми глазами, через плечо, в прыжке, во сне, случайно и специально, Зубодробительные висы: Ворога турсов Бьёрн Повержен в Бараньем Фьорде, Рыба бурана Одина Бычью сразила силу. Дерзкий бежать пытался Расплаты за гибель Атли, Но, бранной сталью пронзенный, Пал на зеленую землю |  |
Тогда Атли сказал:
— Это меня он хочет видеть. У него, верно, есть ко мне дело, если ему так невтерпеж.
Тогда он пошел и выглянул за дверь. Он никого там не увидел. Шел сильный дождь, поэтому он не стал выходить, а оперся руками о дверные косяки и озирался. В этот миг Торбьёрн метнулся к двери и двумя руками вонзил копье в грудь Атли, так что оно проткнуло его насквозь. Атли сказал, принимал удар:
— Они теперь в моде, эти широкие наконечники. — И он упал лицом на порог. Тут вышли женщины, которые были в покоях. Они увидели, что Атли мертв. А Торбьёрн, уже сидя на коне, объявил об убийстве и поехал после этого домой.
Сага о Греттире
7
★★★★✩
* 54. Между тем, как упоминается в римской истории, Юлию Цезарю после покорения Галлии довелось оказаться на побережье рутенов. Разглядев оттуда остров Британию, он осведомился у окружающих, какая это страна и какое племя ее населяет. Смотря на океан и услышав название этого королевства и как зовется обитающий на нем народ, Цезарь воскликнул: "У нас, римлян, клянусь Геркулесом, и у бриттов течет в жилах та же самая кровь, ибо свое начало мы ведем от общего корня. После разрушения Трои Эней стал нашим родоначальником, родоначальником бриттов-Брут, сын Сильвия, происходившего от Аскания, сына Энея. Но если не заблуждаюсь, они очень отстали от нас-ведь им неведомо военное дело, так как они обитают посреди океана, вне нашего мира; их будет нетрудно принудить платить нам дань и оказывать безоговорочное повиновение римской державе. Поэтому нужно прежде всего, пока мы не переправились к ним и на них не напали, предложить им изъявить, подобно другим народам, покорность сенату и готовность вносить нам надлежащие подати, дабы мы не оказались в необходимости проливать кровь наших сородичей, что было бы кощунственным оскорблением, наносимым нами Приаму, общему нашему пращуру". Изложив все это в своем послании к Кассибеллану, Цезарь отправил его королю бриттов, а тот, исполнившись негодования, ответил на него следующими словами:
55. "Кассибеллан, король бриттов Гаю Юлию Цезарю. Поразительна, Цезарь, алчность народа римского, который жаждет присвоить все золото и серебро, какое только ни есть на свете, и которому никак не стерпеть, что, обитая за пределами мира, посреди грозных опасностей океана, мы до этой поры спокойно владели достоянием нашим. Но золотом и серебром он отнюдь не довольствуется; он домогается, чтобы, позабыв о свободе, мы беспрекословно подчинились ему и навеки стали его рабами. Ты навлек на себя, Цезарь, позор, ибо черты благородства, общие у бриттов и римлян, идут от Энея, и оба народа связывают несомненные узы родства, которым подобало бы обеспечить между ними крепкую дружбу. И для нас желанна она, а не рабство, ибо мы приучены скорее одаривать ею других, чем возлагать на них ярмо рабства. Мы настолько привыкли располагать свободой, что для нас совершенно непостижимо, как это возможно выносить рабство. Если бы сами боги вознамерились лишить нас свободы, то и тогда мы бы приложили все силы, чтобы ее отстоять. Итак, да будет тебе, Цезарь, ведомо, что мы станем отчаянно биться за нее и за наше королевство, если ты, как пригрозил, вторгнешься на остров Британию".
56. Ознакомившись с этим посланием, Гай Юлий Цезарь готовит свой флот и ожидает попутных ветров, дабы добиться того, чего он потребовал от Кассибеллана. И вот, когда подул нужный ветер, он поднял на своих судах паруса и вместе со своим войском достиг устья Темзы. Челны с его воинами уже причалили к берегу, и Кассибеллан со всеми своими полчищами двинулся им навстречу и, подойдя к укреплению Доробелл, держит там с военачальниками и знатью королевства совет, как бы отбросить с побережья врагов. Был с ним Беллин, командовавший его войсками и настолько влиятельный, что все королевство управлялось, в сущности, по его указке; были тут и два племянника Кассибеллана-Андрогей, правитель триновантов, и Тенуанций, правитель Корнубии, а также три зависимых от Кассибеллана короля-Кридиок, король Альбании, Гвейтает-Венедотии и Бритаель-Деметии. Все они, стремясь поднять в остальных боевой дух, настойчиво убеждали Кассибеллана напасть немедля на лагерь Цезаря и выбить его оттуда, пока он не успел захватить какой-нибудь город или укрепление. Ибо если он завладеет крепостями их королевства, говорили они, изгнать его окажется делом куда более трудным; ведь у него будет тогда, где отсиживаться со своими воинами. И так как все согласились с этим, бритты устремляются к тому берегу Темзы, на котором Цезарь разбил свой лагерь и поставил палатки. Там, как только противники построились в боевой порядок, бритты вступили в рукопашную схватку с римлянами, отвечая на дротики дротиками и на удары ударами. Тотчас же здесь и там стали валиться раненые, пораженные оружием в те места, что всего важнее для жизни. Кровь умирающих заливает землю, как если бы внезапно поднявшийся южный ветер изрыгнул на нее поглощенные им океанские воды. И вот когда воины обеих сторон стремительно неслись друг на друга, случай столкнул Ненния и Андрогея, возглавлявших кантийцев и граждан города Тринованта, с римским отрядом, при котором находился неприятельский полководец. Когда они сошлись, когорта полководца была почти полностью рассеяна, а бритты сомкнутым строем продвигались вперед. И когда между ними и римлянами закипела жаркая сеча, случай свел Ненния с Юлием. Бросаясь на него, Ненний безмерно радовался, что на его долю выпало счастье нанести хотя бы один удар такому знаменитому мужу. Заметив над своей головой меч Ненния, Цезарь, накрывшись щитом, отвел от себя удар и, обнажив свой меч, изо всей силы обрушил его на шлем Ненния. Подняв свой меч, он собрался повторить удар, дабы поразить насмерть бритта, но тот в предвидении этого заслонился щитом, в котором и застрял меч Юлия, соскользнувший с большою силой со шлема Ненния. И так как набежавшие отовсюду воины помешали противникам в сумятице общего боя продолжить единоборство, римскому полководцу так и не довелось извлечь свой меч из щита Ненния. А тот, завладев описанным образом мечом Цезаря, отбросил в сторону тот, которым был вооружен и, вытащив из своего щита застрявший в нем меч, спешит кинуться с ним на врагов. На кого бы он с ним ни обрушивался, тому он либо отсекал голову, либо наносил рану такого рода, что у него не оставалось ни малейшей надежды выжить. И вот ему, рассвирепевшему и неистовому, попадается под руку трибун Лабиен, которого он убивает в первом же столкновении. Наконец, по миновании большей части светлого времени, после стремительных бросков бриттов, отважно кидавшихся на пришельцев, победа, по Божьему изволению, досталась им, и Цезарь, потерпев поражение, укрывается со своими в лагере и на судах. Той же ночью, собрав всех своих, он полностью перешел с ними на корабли, радуясь, что отныне его лагерь-владения бога Нептуна. И так как его приближенные отсоветовали ему упорствовать и продолжать военные действия, он, поддавшись их увещаниям, возвратился в Галлию.
** Из него выйдет обладающая всепроникающим взором рысь, которая будет угрожать гибелью собственному народу. Ведь именно из-за нее Неустрия лишится и того и другого острова и утратит былое достоинство. Затем на остров вернутся исконные его обитатели, ибо между чужеземцами вспыхнет раздор. Белоснежный старец на белоснежном коне запрудит реку Пирон и ослепительно белой тростью разметит место, на котором поставит мельницу. Кадвалладр призовет Конана и примет в союз Альбанию. Тогда произойдет избиение чужеземцев, тогда реки потекут кровью, тогда в Арморике наружу вырвутся родники и будут увенчаны короною Брута. Камбрия преисполнится радости и зазеленеют дубы Корнубии. Остров будет наречен по имени Брута и изникнет название, данное ему чужеземцами.
От Конана произойдет доблестный вепрь, который в Галльских лесах покажет, до чего остры его клыки. Он подсечет самые могучие из дубов, а меньшие станет оберегать. Арабы и африканцы вострепещут пред ним, ибо свой безудержный бег он устремит в Испанию Дальнюю.
*** Тогда совершил Кухулин геройский прыжок лосося и срубил старухе голову.
Комментариев нет:
Отправить комментарий