Книга. Самураи за работой

Никуда это не годится. Ниндзя тут изображаются в стиле экзотического кинематографа, хотя достоверность подобных данных весьма сомнительна. Старики говорят, что не бегали эти парни в черных трико и не владели в совершенстве всеми возможными способами убийства. Говорят, что выглядели они просто как крестьяне, или торговцы, или роботы - так, чтобы сливаться с окружающими. Не таскали с собой целый арсенал, а просто внимательно смотрели по сторонам. Оно-то понятно, что и старики эти тоже, положим, врут, но звучит-то куда разумнее, чем все эти эффектные побасенки.

В остальном, может быть, все и правда, но книжечка тонюсенькая, брошюрка какая-то. Информации на грошик, картинок еще на сентаво. Самые базовые элементы, не более того. Все мы - от домохозяек до сталеваров, эти истории знаем, и катану от васаби отличаем. Скучно.

С.Тёрнбулл, Р.Хук

Армии самураев. 1550-1615

6/10

★★✩✩✩

Картинки. Таракан-таракан-тараканище

Почти все людишки здесь - гротескные, искривленные фигурки, пляшущие тени, оскалы ртов и трещины ухмылок. Только дети круглолицы и глазасты, карикатурны лошади, взрослые же дядечки и тетечки - будто маски, намертво приросшие к лицам и уже не скрывающие, то, что должны были прятать. Все эти персонажи - собрание человеческих пороков и мерзостей.

И главный герой среди них не последний - пронырливая мразь, "тараканище", трус, негодяй, пошляк и мещанин. Страдающий, мятущийся, мечтающий о признании.

Нарисована эта история французским иллюстратором очень даже неплохо, да еще и на крепкой литературной основе от "красного графа" Алексея Толстого.

Революция и гражданская война сами по себе интереснейший материал. Они то громыхают где-то неподалеку, но неожиданно охватывают героя, так что ему, казалось бы и не вырваться. Но он такой замечательный подлец, что спасется из любой передряги.

Паскаль Рабате

Ибикус

7/10

★★★★✩

Книги. Хунны, тюрки и прочие граждане

Ох, какой же специальный дядечка был Лев Гумилев. Ох, какой специальный...

Получить из этого исследования какую-то внятную картинку можно, наверное, только обладая фотографической памятью и любовью к автору. Перед нами дикая мешанина из событий, персонажей, дат, комментариев, пояснений, географических объектов - но История здесь будто не имеет никакой структуры, а просто валится из дырявого мешка Небес. Это "поток сознания" только не в художественной, а в исторической плоскости, где только апломб автора скрепляет текст вместе.
Единственная строгая вещь - милые сердцу автора кочевники всегда позитивны - их поведение всегда оправдано, сколько бы они не резали глоток. Цивилизованные китайцы - всегда нехороши. Нехороши и буддисты. С религией  у Гумилева, кажется, вообще сложные отношения и он пишет всякую дичь о даосизме, буддизме, конфуцианстве. Так, например, гадают у него только даосы - конфуцианская "Книга перемен" тебе в дышло, товарищ Гумилев!

Читать такое тяжко и скучно. Да и ни к чему, пожалуй.

P.S. Полгода прошло и уже ничего о книге не помню. Хорошая книга.

Л.Н.Гумилев

Хунны в Китае

5,5/10

★✩✩✩✩

А вот вместо хуннов перед нами тюрки, а только Гумилев все тот же и будто та же книга перед глазами.

Книга из архива. Северо-Запад. Колодец Единорога

Десять стрел на десяти ветрах,
Лук, сплетенный из ветвей и трав;
Он придет издалека,
Меч дождя в его руках.

Белый волк ведет его сквозь лес,
Белый гриф следит за ним с небес;
С ним придет единорог,
Он чудесней всех чудес.
Аквариум "10 стрел"


Этот роман как-то затерялся на фоне более именитых собратьев и не фигурирует в списках лучших. А вот мне он нравится за то, что весь какой-то хоть и боевитый, но уютный, неглупый, внятный, и даже немного местами нежный. Здесь нет магии как показной экзотики или эффектной игрушки, нет богатырей, валящих наповал мрачных злодеев. Тут нет героя - выдающегося воина, мага или хитреца. А тот, что есть - не обладает физической мощью, острым умом, тайным знанием. Скорее это просто славный парнишка и ему более-менее везет.
Перед нами история войны, с некоторым количеством любовных флюидов и размышлений политического характера. И она, в отличие от большинства других, не кажется лихой сказкой для подростков, это, пожалуй, такой себе роман воспитания. Главный герой мужает, проходит через испытания и в буре революции обретает себя.

Здешний мир -  некий слепок наших исторических эпох - здесь и Византия и римляне, греки, викинги - но условных и приведенных к единому временному знаменателю. И хотя тут хватает битв, любовных многоугольников и чар, но все это тут не сверкает, не хлопает, не дымит, не громыхает.

Такие книги не становятся великими и основополагающими, но чем-то они все же хороши, безо всякого величия.

Интересно, что сам, давший название произведению и дарующий умиротворение, Колодец Единорога появляется только в историях из прошлого, оставаясь далеко в стороне от магистральной истории.

Флетчер Прэтт

Колодец Единорога

7,5/10

★★★★✩

Наверняка есть тут огрехи перевода.

Что хотела сказать переводчица своим "Дунсэни" вместо "Дансени" или "Дансейни"? А единорога здесь может укротить только "невинная девственница", то есть масло масляное. Что стоило написать хотя бы "невинная дева", по меньшей мере не столь физиологично?

Роман опубликован в 1948 году.
Автор вместе с Спрэгом де Кампом создал цикл о Гарольде Ши и настрочил пару исторических книг, одна из которых была мною прочитана с недоумением. А больше в истории литературы себя не проявил.

Впечатления. Возвращение

Греция разочаровала. В Греции я не нашел ни богов, ни героев. Я не верю, что Кун мог обманывать детей. Нет, нет, это невозможно. Остается надежда, что это была не Греция, а что-то другое...

Книга. Из роковых окопов в судьбоносные салоны

Еще до рождения мне хотелось знать, как проснулась и пошла в люди Первая мировая война. Я, конечно, читал классическую работу Барбары Такман, но хотел укрепить знания чем-то более серьезным - больше войны, меньше слов. И на Флибусте попался под руку этот самый Уткин. Кто он и зачем писал, знать не знал, не знаю и сейчас.

Уже расставляя вешки в предисловии, автор вызвал настороженность некоторыми странными и сомнительными утверждениями. А наткнувшись на слово "гласность", я понял, в какие времена это было написано и настороженность усилилась. Оказалось, что не зря. Написано было явно наспех или впопыхах. Потому что тут и разнобой в мыслях, и странные повторы уже ранее сказанного и стилистическая несуразица.

У автора господствуют какие-то странные представления, что Россия могла ловко вывернуться из тесных объятий войны. Каким образом - не понятно. Перед нами и неадекватное восприятие возможностей Российской империи - "безграничные ресурсы России вызывали трепет". 

Он время перескакивает с темы на тему, зачастую безо всякой внутренней или внешней логики. Путанная стилистика, неуклюжие формулировки, невнятное движение мысли, когда не всегда наблюдается взаимосвязь между соседними частями текста.

Еще паскуднее то, что вся эта конструкция держится не столько на авторском тексте, а более на чужих цитатах. Все тонет под рваными фразами деятелей того времени, а к современным исследователям Уткин не обращается. Все эти цитаты Уткин воспринимает некритично, так, скажем, без оговорок ссылается ссылается на "документы Сиссена". Когда же прорезается автор, то постоянно злоупотребляет цветистыми эпитетами и заламывает руки.

Слова "судьба" и "рок" составляют значимую конкуренцию образованным от них "судьбоносный" и "роковой", которые, судя по всему, кажутся автору настолько универсальными, что максимальная частота их употребления лишь улучшает любой текст.