Книга. Сила ночи

В 1934 году есаул Макеев признавал, что «на фоне жестокой гражданской борьбы» Унгерн все-таки «переступил черту дозволенного даже в этой красно-белой свистопляске»...

После эпизодического знакомства с детективной стороной творчества Леонида Абрамовича Юзефовича, я не испытывал никакого желания знакомство продолжать, однако, преодолев нежелание, обрел и радость и веселье.

Барон Унгерн фон Штерн - кратковременный игрок во власть периода Гражданской войны, прославился в степях Монголии и в Сибири, где под номинальным руководством атамана Семенова, а затем и самостоятельно приносил многочисленные кровавые жертвы новому веку. Хотя фигура эта была не из крупнокалиберных, но зато оказалась настолько специфической, что память о ней пронеслась сквозь толщу времен.

Книга читается очень вкусно, мягко. Несмотря на свой исторический характер, это едва ли не авантюрный роман. Вся она пронизана какими-то мистическими образами, намеками и историями, не по вине, разумеется, автора, а в силу живописности и иррациональности пространства Гражданской войны. Жестокость тут оказывается расцвечена яркими религиозными порывами, кровь проливается, чтобы оживить фантастические и безумные проекты. 

 

Именно отсюда вынырнул Черный Барон, чтобы поиграть в божество в "Чапаеве и Пустоте", отсюда все монголы и казаки, что разъезжают по страницам "Бом-Бом" Крусанова.

Ограниченность, даже примитивность барона как человека и как исторической фигуры, словно компенсируется его странными порывами, его жестокость кажется одухотворенной, снизошедшей свыше, а не той прагматичной и равнодушной, что была у атаманов и генералов, не сводилась к жадности, страсти, политике, мести. Эта довольно абсурдная религиозная доминанта будто облагораживает его поступки и как фонарик в полумраке заставляет его тень вырасти в размерах.

"В этом случае система взглядов Унгерна обретает завершенность, цельность и абсолютную самодостаточность, свойственные продуктам параноического мышления. Она мало отличается от аналогичных концепций легиона доморощенных мистиков теософской закваски, скучных психопатов или энтузиастов-самоучек и не представляла бы никакого интереса, если бы ее автор складывал эти кубики за письменным столом, а не в монгольской степи, ощущая себя и пророком, и первой зарницей близящейся грозы."

Отличная вещь, на самом деле.

Леонид Юзефович

Самодержец пустыни

7-7,5/10

★★★★✩

kindle-version